- Кто в моем доме живет?
- Тип: mp3, текст
- Размер: 11,5 МБ
- Продолжительность: 0:08:25
- Исполнитель: Николай Литвинов
- Скачать сказку бесплатно
Что за миленькое дупло! - вскрикнул Дятел. - Сразу видно: моя работа! Кто-то теперь в нём живёт? Эй, откликнись!
В ответ ни звука. Постучал Дятел носом о порожек дупла. А из дупла - Мышь! Носик острый, глаза навыкате, уши голые. И усы блестят.
Кто тут стучит - мне спать не даёт?
Дятел отшатнулся:
Мыши в моём доме завелись! Знал бы - дупло не долбил.
А я ведь, Дятел, совсем не Мышь. Ты хвост мой видел? Хочешь, хвостик тебе покажу? - И высунула из дупла хвост - пушистый! А у мышей, как известно, хвосты голые.
Так кто же ты, раз не Мышь? - не верит Дятел.
Соня я. Садовая соня. Грызун такой.
Садовая, а в лесу живёшь?
Где хочу, там и живу.
Не для тебя я дупло долбил, а для птиц-дуплогнёздников.
А мне что делать? Я Соня, я спать люблю, а где лучше спать, как не в дупле? Не на земле же валяться, чтобы простуду схватить.
Дятел не знает, что и сказать.
А Соня своё:
Думаешь, в дуплах твоих одни птицы живут? Проверь! Сама из дупла уйду, если одни птицы.
Полетел Дятел в осинник: там у него больше всего дупел выдолблено. Прицепился к крайнему и закричал:
Эй, жилец, покажись! Это я, Дятел-домостроитель. Посмотреть хочу, кто в дупле моём поселился.
Высунулось из дупла непонятное - крыло или лоскут? Кожаное что-то, как на спицах распяленное. Что за птица?
Да не пугайся ты! - стрекочет зверёк. - Я всего лишь Мышка летучая. Спасибо тебе за дупло!
Но Дятел был уже далеко, он в третье дупло стучал. Постучал и насторожился: неизвестно, кто там в дупле притаился!
Не стучи, не глухая - слышу! - говорят из дупла. - Кто такой?
А ты кто такая? - Дятел спрашивает. - Бегаешь или летаешь?
Лазаю я. А ещё бегаю и летаю.
Ну и жильцы! - ахнул Дятел. - Сони какие-то, похожие на мышей. Мыши какие-то, на птиц похожие. И вот ещё не разбери-пойми - лазает, бегает и летает! И я для таких дупла долбил!
Не жалей, Дятел, нос - лучше нас пожалей, - слышится из дупла. - Для птиц-дуплогнёздников вывешиваются скворечники и дуплянки, а у нас на тебя вся надежда. А для леса от нас только польза.
Да назовись ты хоть! - осмелел Дятел. - Или высунись на минутку.
Ночная я, - глухо слышится из дупла. - Сплю сейчас. Вот вечером прилетай - увидишь. А зовут меня Полетухой, Летучей белкой, а чаще - Летягой. Растопырю лапки, распластаюсь, растяну складочки на боках - и планирую. Всем на удивление!
Три дупла, а ни одной птицы! - подсчитал Дятел.
Подлетает к четвёртому, хотел прицепиться, а дупло-то… гудит! Сердито гудит: не подходи.
Пчёлы в дупле живут. Так и роятся у входа: туда-сюда, туда-сюда! Из дупла резво и налегке, в дупло тяжело - с пыльцой-обножкой. Теперь их это дупло - попробуй тронь!
Дятел и спрашивать не стал: и так ясно. Не звери, не птицы - насекомые поселились. И тоже не бесполезные: цветы опыляют, мёд собирают. Пусть живут.
Твоя взяла! - крикнул Дятел Садовой соне. - А я-то думал, что только птиц-дуплогнёздников домами одариваю. А в лесу и другие дуплогнёздники есть. Да какие ещё диковинные: мыши летучие и летучие белки, пчёлы работящие и ленивые сони…
Может, я и ленивая, - не обиделась Соня, - но дело делаю не хуже других, вредных жуков поедаю. И жильё твоё заслужила.
Живи! - крикнул Дятел. - Все живите - не жалко, я для всех домики надолблю! - Да как начал стучать - только щепки посыпались. Будет скоро ещё кому-то дупло-квартира. Но кому - пока неизвестно. Пока и сам Дятел о том не знает.
Кто в моем доме живёт?
Что за миленькое дупло! - вскрикнул Дятел. - Сразу видно: моя работа! Кто-то теперь в нём живёт? Эй, откликнись!
В ответ ни звука. Постучал Дятел носом о порожек дупла. А из дупла - Мышь! Носик острый, глаза навыкате, уши голые. И усы блестят.
- Кто тут стучит - мне спать не даёт?
Дятел отшатнулся:
- Мыши в моём доме завелись! Знал бы - дупло не долбил.
- А я ведь, Дятел, совсем не Мышь. Ты хвост мой видел? Хочешь, хвостик тебе покажу? - И высунула из дупла хвост - пушистый! А у мышей, как известно, хвосты голые.
- Так кто же ты, раз не Мышь? - не верит Дятел.
- Соня я. Садовая соня. Грызун такой.
- Садовая, а в лесу живёшь?
- Где хочу, там и живу.
- Не для тебя я дупло долбил, а для птиц-дуплогнёздников.
- А мне что делать? Я Соня, я спать люблю, а где лучше спать, как не в дупле? Не на земле же валяться, чтобы простуду схватить.
Дятел не знает, что и сказать.
А Соня своё:
- Думаешь, в дуплах твоих одни птицы живут? Проверь! Сама из дупла уйду, если одни птицы.
Полетел Дятел в осинник: там у него больше всего дупел выдолблено. Прицепился к крайнему и закричал:
- Эй, жилец, покажись! Это я, Дятел-домостроитель. Посмотреть хочу, кто в дупле моём поселился.
Высунулось из дупла непонятное - крыло или лоскут? Кожаное что-то, как на спицах распяленное. Что за птица?
- Я зверь, не птица! - стрекочет голос. И показалось тельце - в шерсти! Оскаленный рот с зубами, уши как лопухи. Дятел от страха даже глаза зажмурил.
- Да не пугайся ты! - стрекочет зверёк. - Я всего лишь Мышка летучая. Спасибо тебе за дупло!
Но Дятел был уже далеко, он в третье дупло стучал. Постучал и насторожился: неизвестно, кто там в дупле притаился!
- Не стучи, не глухая - слышу! - говорят из дупла. - Кто такой?
- А ты кто такая? - Дятел спрашивает. - Бегаешь или летаешь?
- Лазаю я. А ещё бегаю и летаю.
- Ну и жильцы! - ахнул Дятел. - Сони какие-то, похожие на мышей. Мыши какие-то, на птиц похожие. И вот ещё не разбери-пойми - лазает, бегает и летает! И я для таких дупла долбил!
- Не жалей, Дятел, нос - лучше нас пожалей, - слышится из дупла. - Для птиц-дуплогнёздников вывешиваются скворечники и дуплянки, а у нас на тебя вся надежда. А для леса от нас только польза.
- Да назовись ты хоть! - осмелел Дятел. - Или высунись на минутку.
- Ночная я, - глухо слышится из дупла. - Сплю сейчас. Вот вечером прилетай - увидишь. А зовут меня Полетухой, Летучей белкой, а чаще - Летягой. Растопырю лапки, распластаюсь, растяну складочки на боках - и планирую. Всем на удивление!
- Три дупла, а ни одной птицы! - подсчитал Дятел.
Подлетает к четвёртому, хотел прицепиться, а дупло-то… гудит! Сердито гудит: не подходи.
Пчёлы в дупле живут. Так и роятся у входа: туда-сюда, туда-сюда! Из дупла резво и налегке, в дупло тяжело - с пыльцой-обножкой. Теперь их это дупло - попробуй тронь!
Дятел и спрашивать не стал: и так ясно. Не звери, не птицы - насекомые поселились. И тоже не бесполезные: цветы опыляют, мёд собирают. Пусть живут.
- Твоя взяла! - крикнул Дятел Садовой соне. - А я-то думал, что только птиц-дуплогнёздников домами одариваю. А в лесу и другие дуплогнёздники есть. Да какие ещё диковинные: мыши летучие и летучие белки, пчёлы работящие и ленивые сони…
- Может, я и ленивая, - не обиделась Соня, - но дело делаю не хуже других, вредных жуков поедаю. И жильё твоё заслужила.
- Живи! - крикнул Дятел. - Все живите - не жалко, я для всех домики надолблю! - Да как начал стучать - только щепки посыпались. Будет скоро ещё кому-то дупло-квартира. Но кому - пока неизвестно. Пока и сам Дятел о том не знает.
Плясунья
Ну и погодка, чтоб ей ни дна ни покрышки! Дождь, слякоть, холод, прямо - бр-р-р!.. В такую погоду добрый хозяин собаку из дому не выпустит.
Решил и я свою не выпускать. Пусть дома сидит, греется. А сам взял бинокль, оделся потеплее, надвинул на лоб капюшон - и пошёл! Любопытно всё-таки поглядеть, что в такую непогоду зверьё делает.
И только вышел за околицу, вижу - лиса! Мышкует - промышляет мышей. Рыскает по жнивью: спина дугой, голова и хвост к земле - ну чистое коромысло.
Вот легла на брюхо, ушки торчком - и поползла: видно, мышей-полёвок заслышала. Сейчас они то и дело вылезают из норок - собирают себе зерно на зиму.
Вдруг вскинулась лиска всем передом, потом пала передними лапами и носом на землю, рванула - вверх взлетел чёрный комочек. Лиса разинула зубастую пастишку, поймала мышь на лету. И проглотила, даже не разжевав.
Да вдруг и заплясала! Поскакивает на всех четырёх, как на пружинах. То вдруг на одних задних запрыгает, как цирковая собачка: вверх-вниз, вверх-вниз! Хвостом машет, розовый язык от усердия высунула.
Я давно лежу, в бинокль за ней наблюдаю. Ухо у самой земли - слышу, как она лапками топочет. Сам весь в грязи вымазался. А чего она пляшет - не пойму!
В такую погоду только дома сидеть, в тёплой сухой норе! А она вон чего выкомаривает, фокусы какие ногами выделывает!
Надоело мне мокнуть - вскочил я во весь рост. Лиса увидала - тявкнула с испугу. Может, даже язык прикусила. Шасть в кусты - только я её и видел!
Обошёл я жнивьё и, как лиса, всё себе под ноги гляжу. Ничего примечательного: размокшая от дождей земля, порыжелые стебли. Лёг тогда по-лисьему на живот: не увижу ли так чего? Вижу: много мышиных норок. Слышу: в норках мыши пищат. Тогда вскочил я на ноги и давай лисий танец отплясывать! На месте подскакиваю, ногами топочу.
Тут как поскачут из-под земли перепуганные мыши-полёвки! Из стороны в сторону шарахаются, друг с другом сшибаются, пищат пронзительно… Эх, был бы я лисой, так…
Да что тут говорить: понял я, какую охоту испортил лисичке.
Плясала - не баловала, мышей из их норок выгоняла… Был бы у неё тут пир на весь мир!
Оказывается, во какие звериные штучки можно узнать в такую погоду: лисьи пляски! Плюнул бы я на дождь и на холод, пошёл бы других зверей наблюдать, да собаку свою пожалел. Зря её с собой не взял. Скучает, поди, в тепле-то под крышей.
Кто в моем доме живет - рассказ Николая Сладкова, который вызывает интерес у ребят уже не одно десятилетие. В нем строитель дятел отправляется проверить, какие птицы живут в выдолбленных им дуплах. Кого же он находит в созданных им «домиках»? Что за жильцы в них встречают строителя, и что дятел решил в конце своего облета? Почитайте обо всех встречах дятла с жильцами в дуплах вместе с ребятами в сказке. Произведение познакомит их с удивительным разнообразием животного мира, научит быть щедрым, дружелюбным, внимательным и трудолюбивым.
— Что за миленькое дупло! — вскрикнул Дятел. — Сразу видно: моя работа! Кто-то теперь в нём живёт? Эй, откликнись!
В ответ ни звука. Постучал Дятел носом о порожек дупла. А из дупла — Мышь! Носик острый, глаза навыкате, уши голые. И усы блестят.
— Кто тут стучит — мне спать не даёт?
Дятел отшатнулся:
— Мыши в моём доме завелись! Знал бы — дупло не долбил.
— А я ведь, Дятел, совсем не Мышь. Ты хвост мой видел? Хочешь, хвостик тебе покажу? — И высунула из дупла хвост — пушистый! А у мышей, как известно, хвосты голые.
— Так кто же ты, раз не Мышь? — не верит Дятел.
— Соня я. Садовая соня. Грызун такой.
— Садовая, а в лесу живёшь?
— Где хочу, там и живу.
— Не для тебя я дупло долбил, а для птиц-дуплогнёздников.
— А мне что делать? Я Соня, я спать люблю, а где лучше спать, как не в дупле? Не на земле же валяться, чтобы простуду схватить.
Дятел не знает, что и сказать.
А Соня своё:
— Думаешь, в дуплах твоих одни птицы живут? Проверь! Сама из дупла уйду, если одни птицы.
Полетел Дятел в осинник: там у него больше всего дупел выдолблено. Прицепился к крайнему и закричал:
— Эй, жилец, покажись! Это я, Дятел-домостроитель. Посмотреть хочу, кто в дупле моём поселился.
Высунулось из дупла непонятное — крыло или лоскут? Кожаное что-то, как на спицах распяленное. Что за птица?
— Да не пугайся ты! — стрекочет зверёк. — Я всего лишь Мышка летучая. Спасибо тебе за дупло!
Но Дятел был уже далеко, он в третье дупло стучал. Постучал и насторожился: неизвестно, кто там в дупле притаился!
— Не стучи, не глухая — слышу! — говорят из дупла. — Кто такой?
— А ты кто такая? — Дятел спрашивает. — Бегаешь или летаешь?
— Лазаю я. А ещё бегаю и летаю.
— Ну и жильцы! — ахнул Дятел. — Сони какие-то, похожие на мышей. Мыши какие-то, на птиц похожие. И вот ещё не разбери-пойми — лазает, бегает и летает! И я для таких дупла долбил!
— Не жалей, Дятел, нос — лучше нас пожалей, — слышится из дупла. — Для птиц-дуплогнёздников вывешиваются скворечники и дуплянки, а у нас на тебя вся надежда. А для леса от нас только польза.
— Да назовись ты хоть! — осмелел Дятел. — Или высунись на минутку.
— Ночная я, — глухо слышится из дупла. — Сплю сейчас. Вот вечером прилетай — увидишь. А зовут меня Полетухой, Летучей белкой, а чаще — Летягой. Растопырю лапки, распластаюсь, растяну складочки на боках — и планирую. Всем на удивление!
— Три дупла, а ни одной птицы! — подсчитал Дятел.
Подлетает к четвёртому, хотел прицепиться, а дупло-то… гудит! Сердито гудит: не подходи.
Пчёлы в дупле живут. Так и роятся у входа: туда-сюда, туда-сюда! Из дупла резво и налегке, в дупло тяжело — с пыльцой-обножкой. Теперь их это дупло — попробуй тронь!
Дятел и спрашивать не стал: и так ясно. Не звери, не птицы — насекомые поселились. И тоже не бесполезные: цветы опыляют, мёд собирают. Пусть живут.
— Твоя взяла! — крикнул Дятел Садовой соне. — А я-то думал, что только птиц-дуплогнёздников домами одариваю. А в лесу и другие дуплогнёздники есть. Да какие ещё диковинные: мыши летучие и летучие белки, пчёлы работящие и ленивые сони…
— Может, я и ленивая, — не обиделась Соня, — но дело делаю не хуже других, вредных жуков поедаю. И жильё твоё заслужила.
— Живи! — крикнул Дятел. — Все живите — не жалко, я для всех домики надолблю! — Да как начал стучать — только щепки посыпались. Будет скоро ещё кому-то дупло-квартира. Но кому — пока неизвестно. Пока и сам Дятел о том не знает.
Страница 13 из 15
Кто в моем доме живёт?
Что за миленькое дупло! - вскрикнул Дятел. - Сразу видно: моя работа! Кто-то теперь в нём живёт? Эй, откликнись!
В ответ ни звука. Постучал Дятел носом о порожек дупла. А из дупла - Мышь! Носик острый, глаза навыкате, уши голые. И усы блестят.
- Кто тут стучит - мне спать не даёт?
Дятел отшатнулся:
- Мыши в моём доме завелись! Знал бы - дупло не долбил.
- А я ведь, Дятел, совсем не Мышь. Ты хвост мой видел? Хочешь, хвостик тебе покажу? - И высунула из дупла хвост - пушистый! А у мышей, как известно, хвосты голые.
- Так кто же ты, раз не Мышь? - не верит Дятел.
- Соня я. Садовая соня. Грызун такой.
- Садовая, а в лесу живёшь?
- Где хочу, там и живу.
- Не для тебя я дупло долбил, а для птиц-дуплогнёздников.
- А мне что делать? Я Соня, я спать люблю, а где лучше спать, как не в дупле? Не на земле же валяться, чтобы простуду схватить.
Дятел не знает, что и сказать.
А Соня своё:
- Думаешь, в дуплах твоих одни птицы живут? Проверь! Сама из дупла уйду, если одни птицы.
Полетел Дятел в осинник: там у него больше всего дупел выдолблено. Прицепился к крайнему и закричал:
- Эй, жилец, покажись! Это я, Дятел-домостроитель. Посмотреть хочу, кто в дупле моём поселился.
Высунулось из дупла непонятное - крыло или лоскут? Кожаное что-то, как на спицах распяленное. Что за птица?
- Я зверь, не птица! - стрекочет голос. И показалось тельце - в шерсти! Оскаленный рот с зубами, уши как лопухи. Дятел от страха даже глаза зажмурил.
- Да не пугайся ты! - стрекочет зверёк. - Я всего лишь Мышка летучая. Спасибо тебе за дупло!
Но Дятел был уже далеко, он в третье дупло стучал. Постучал и насторожился: неизвестно, кто там в дупле притаился!
- Не стучи, не глухая - слышу! - говорят из дупла. - Кто такой?
- А ты кто такая? - Дятел спрашивает. - Бегаешь или летаешь?
- Лазаю я. А ещё бегаю и летаю.
- Ну и жильцы! - ахнул Дятел. - Сони какие-то, похожие на мышей. Мыши какие-то, на птиц похожие. И вот ещё не разбери-пойми - лазает, бегает и летает! И я для таких дупла долбил!
- Не жалей, Дятел, нос - лучше нас пожалей, - слышится из дупла. - Для птиц-дуплогнёздников вывешиваются скворечники и дуплянки, а у нас на тебя вся надежда. А для леса от нас только польза.
- Да назовись ты хоть! - осмелел Дятел. - Или высунись на минутку.
- Ночная я, - глухо слышится из дупла. - Сплю сейчас. Вот вечером прилетай - увидишь. А зовут меня Полетухой, Летучей белкой, а чаще - Летягой. Растопырю лапки, распластаюсь, растяну складочки на боках - и планирую. Всем на удивление!
- Три дупла, а ни одной птицы! - подсчитал Дятел.
Подлетает к четвёртому, хотел прицепиться, а дупло-то… гудит! Сердито гудит: не подходи.
Пчёлы в дупле живут. Так и роятся у входа: туда-сюда, туда-сюда! Из дупла резво и налегке, в дупло тяжело - с пыльцой-обножкой. Теперь их это дупло - попробуй тронь!
Дятел и спрашивать не стал: и так ясно. Не звери, не птицы - насекомые поселились. И тоже не бесполезные: цветы опыляют, мёд собирают. Пусть живут.
- Твоя взяла! - крикнул Дятел Садовой соне. - А я-то думал, что только птиц-дуплогнёздников домами одариваю. А в лесу и другие дуплогнёздники есть. Да какие ещё диковинные: мыши летучие и летучие белки, пчёлы работящие и ленивые сони…
- Может, я и ленивая, - не обиделась Соня, - но дело делаю не хуже других, вредных жуков поедаю. И жильё твоё заслужила.
- Живи! - крикнул Дятел. - Все живите - не жалко, я для всех домики надолблю! - Да как начал стучать - только щепки посыпались. Будет скоро ещё кому-то дупло-квартира. Но кому - пока неизвестно. Пока и сам Дятел о том не знает.
Плясунья
Ну и погодка, чтоб ей ни дна ни покрышки! Дождь, слякоть, холод, прямо - бр-р-р!.. В такую погоду добрый хозяин собаку из дому не выпустит.
Решил и я свою не выпускать. Пусть дома сидит, греется. А сам взял бинокль, оделся потеплее, надвинул на лоб капюшон - и пошёл! Любопытно всё-таки поглядеть, что в такую непогоду зверьё делает.
И только вышел за околицу, вижу - лиса! Мышкует - промышляет мышей. Рыскает по жнивью: спина дугой, голова и хвост к земле - ну чистое коромысло.
Вот легла на брюхо, ушки торчком - и поползла: видно, мышей-полёвок заслышала. Сейчас они то и дело вылезают из норок - собирают себе зерно на зиму.
Вдруг вскинулась лиска всем передом, потом пала передними лапами и носом на землю, рванула - вверх взлетел чёрный комочек. Лиса разинула зубастую пастишку, поймала мышь на лету. И проглотила, даже не разжевав.
Да вдруг и заплясала! Поскакивает на всех четырёх, как на пружинах. То вдруг на одних задних запрыгает, как цирковая собачка: вверх-вниз, вверх-вниз! Хвостом машет, розовый язык от усердия высунула.
Я давно лежу, в бинокль за ней наблюдаю. Ухо у самой земли - слышу, как она лапками топочет. Сам весь в грязи вымазался. А чего она пляшет - не пойму!
В такую погоду только дома сидеть, в тёплой сухой норе! А она вон чего выкомаривает, фокусы какие ногами выделывает!
Надоело мне мокнуть - вскочил я во весь рост. Лиса увидала - тявкнула с испугу. Может, даже язык прикусила. Шасть в кусты - только я её и видел!
Обошёл я жнивьё и, как лиса, всё себе под ноги гляжу. Ничего примечательного: размокшая от дождей земля, порыжелые стебли. Лёг тогда по-лисьему на живот: не увижу ли так чего? Вижу: много мышиных норок. Слышу: в норках мыши пищат. Тогда вскочил я на ноги и давай лисий танец отплясывать! На месте подскакиваю, ногами топочу.
Тут как поскачут из-под земли перепуганные мыши-полёвки! Из стороны в сторону шарахаются, друг с другом сшибаются, пищат пронзительно… Эх, был бы я лисой, так…
Да что тут говорить: понял я, какую охоту испортил лисичке.
Плясала - не баловала, мышей из их норок выгоняла… Был бы у неё тут пир на весь мир!
Оказывается, во какие звериные штучки можно узнать в такую погоду: лисьи пляски! Плюнул бы я на дождь и на холод, пошёл бы других зверей наблюдать, да собаку свою пожалел. Зря её с собой не взял. Скучает, поди, в тепле-то под крышей.
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]
Загадочный зверь
Кошка ловит мышей, чайка ест рыбу, мухоловка – мух. Скажи, что ты ешь, и я скажу, кто ты. И слышу я голосок:
– Угадай: кто я? Я ем жуков и муравьёв!
Я подумал и твёрдо сказал:
– Вот и не угадал! Ещё я ем ос и шмелей!
– Ага! Ты птица осоед!
– Не осоед! Ещё я ем гусениц и личинок.
– Гусениц и личинок любят дрозды.
– А я не дрозд! Ещё я грызу сброшенные лосями рога.
– Тогда ты, наверное, лесная мышь.
– И вовсе не мышь. Бывает я сама ем даже мышей!
– Мышей? Тогда ты, конечно, кошка.
– То мышка, то кошка! И совсем ты не угадал.
– Покажись! – крикнул я. И стал вглядываться в тёмную ель, откуда слышался голосок.
– Покажусь. Только ты признай себя побеждённым.
– Рано! – ответил я.
– Иногда я ем ящериц. А изредка рыбу.
– Может, ты цапля?
– Не цапля. Я ловлю птенцов и таскаю из птичьих гнёзд яйца.
– Похоже, что ты куница.
– Не говори мне про куницу. Куница – мой старый враг. А ем я ещё почки, орехи, семена ёлок и сосен, ягоды и грибы.
Я рассердился и крикнул:
– Скорей всего ты – свинья! Ты лопаешь всё подряд. Ты одичавшая свинья, которая сглупу забралась на ёлку!
Ветки качнулись, раздвинулись, и увидел я… белку!
– Запомни! – сказала она. – Кошки едят не только мышей, чайки ловят не только рыбу, мухоловки глотают не одних мух. А белки грызут не только орешки.
Тайна скворечника
Вгалочниках галки живут, в синичниках – синицы. А в скворечниках, понятно, скворцы. Всё ясно и просто. Но в лесу редко бывает просто…
Знал я один скворечник, в котором жила… сосновая шишка! Она высовывалась из летка и шевелилась. Когда я подошёл к скворечнику, шишка в летке задёргалась и спряталась!
Я тоже спрятался за дерево и стал ждать. Напрасно! Лесные секреты так, походя не разгадывают. Лесные секреты прячутся за дожди и туманы, скрываются за болота и буреломы. Каждый за семью замками скрыт. И чтобы добраться, нужно терпение.
Но какое уж тут терпение, когда шишка в летке поворачивается, как живая!
Я взобрался на дерево. Скворечник по самый леток был набит сосновыми шишками! И ничего больше в нём не было. И живой шишки не оказалось: все лежат неподвижно. Я выбросил из скворечника шишки и сполз по дереву вниз.
Вчера я опять приходил к этому дереву. На этот раз в скворечнике поселился… берёзовый лист! Я стал всматриваться, листик насторожился, замер и… спрятался!
Я снова полез на дерево. Теперь скворечник был набит сухими берёзовыми листьями! И больше ничего. И живого листика нет…
И вот я тут сегодня. В летке никого не видно. Я привалился спиной к соседнему дереву и жду.
Шуршит осенний лес. Листья падают, порхают, кружат, ложатся на голову, на плечи, на сапоги. Стоял я, стоял и вдруг исчез! Так бывает: идёшь – и тебя видят все, а встал – и исчез. Теперь ты видишь тех, кто мимо тебя пойдёт.
…Дятел прицепился с лёта к скворечнику да как застучит! А из него, из этого таинственного жилья живой шишки и живого листика, выскочили и полетели… мыши! Нет, не летучие мыши, а лесные. Растопырили в стороны лапки и летели вниз, словно на парашютах. Шлёпнулись на землю и разбежались.
Так вот кто, мне на удивление, шевелил в летке шишку и листик! Устроили они в скворечнике свою кладовую и спальню. А пока я карабкался к ним, успевали незаметно удрать. А дятел свалился как снег на голову, перепугал и разогнал!
Так что же на дереве: скворечник или мышатник? Может, и в галочниках с синичниками тоже не одни синицы и галки живут? Что ж, походим, посмотрим, может быть, и узнаем…
Друзья-товарищи
С лепые мои глаза, глупая моя голова, глухие мои уши! – причитал Медведь, в отчаянии мотая башкой.
– Странно сильного видеть в слабости! – буркнул головастый Филин. – Что с тобой случилось, Медведь?
– Не спрашивай, Филин, не береди рану! Один я остался в несчастье и горе. Где мои верные друзья и товарищи?
Филин хоть и страшноватый на вид, но сердце у него отзывчивое. Говорит он Медведю:
Раньше бы Медведь на Филина и не взглянул, а теперь, как один остался, снизошёл.
– Ты, – говорит, – меня знаешь. Я самый сильный в лесу. И было у меня много друзей. Куда ни повернусь – все в глаза заглядывали. И вдруг сразу ни одного! Как ветром сдуло.
– Странно, Медведь, очень странно, – сочувствует Филин.
– А уж обидно-то как! Раньше, бывало, Сорока чуть свет лесные новости на хвосте приносила. Вороны про мою силу и щедрость на весь лес каркали. Мыши пятки во сне щекотали. Комары хвалебные песни трубили. И вот никого…
– И все верные друзья были? – Филин выспрашивает.
– Закадычные друзья-товарищи! – прослезился Медведь. – Как начнут наперебой: «Ты у нас самый умный, ты у нас самый добрый, самый сильный и самый красивый». Сердце пело! А теперь разбежались…
– Ну не надо, не надо! – заморгал Филин глазами. – Не убивайся уж так! Назови-ка мне своих лучших друзей, может, что и узнаю.
– Называл уже: Ворон, Сорока и Мышка. Где вы?..
– Хоть меня ты в друзьях и не числишь, – обещает Филин, – но послужу я тебе. Отыщу всех, порасспрашиваю. А ты меня тут жди!
Взмахнул Филин широкими мягкими крыльями и бесшумно взлетел. Замелькала его тень по кустам и деревьям. И сам несётся как тень: ветки не заденет, крылом не скрипнет. Два оранжевых глаза глядят пронзительно. Сразу Сороку увидели.
– Эй, Сорока, ты с Медведем дружила?
– Мало ли с кем я дружила… – осторожно отвечает Сорока.
– А что ж теперь его позабыла и бросила?
– Мало ли кого я бросаю и забываю… А Медведь сам виноват! Я ведь не простой друг, а друг доверительный. Доверяла ему все секреты. Сообщала, где овца захромала и от стада отбилась, в каком дупле пчёлы мёд спрятали, когда рыба на нерест косяками пошла. Медведь, бывало, распорядится по-своему, по-медвежьи, глядишь – и мне перепадёт что-нибудь. А теперь его охотники из нашего леса угнали. С глаз долой – из сердца вон!
– Здравствуй, Ворон! Что ж ты с Медведем дружить перестал?
– Это с каким? Которого охотники из нашего леса прогнали? А для чего он мне теперь? Я ведь не простой друг, а друг обеденный. Бывало, после Медведя и мне косточки оставались. А теперь небось другим достаются. Пусть другие и каркают про него. А мне некогда, я себе другого медведя ищу!
Мышь он, хоть и привычное дело, увидел не сразу: уж очень ловко та пряталась.
– Эй, Мышь, ты ли это?
– Не я, не я! – пискнула Мышь.
– Да не бойся ты, не отказывайся сама от себя! Мне только спросить: ты почему пятки Медведю щекотать перестала?
Опомнилась Мышка, заверещала:
– Как же мне щекотать их, если Медведь из нашего леса ноги унёс? Пяточки только сверкали! Комарам и тем не догнать было. Мы теперь Лосю служим. Комары кровь сосут, я линючую шерсть для гнезда собираю. Звон за кровь, шерсть за щекотку. Мы друзья расчётливые. Друг-то друг, да не будь и сам глуп!
– Живи пока, – буркнул Филин. – Жаль, что мне некогда… – И поспешил к Медведю.
– Ты ли, Филин? – обрадовался Медведь. – Не томи, что с друзьями случилось?
– Нет у тебя больше друзей! – говорит Филин. – Да и не было никогда!
– Как же так, а Сорока, а Ворон?
– Друг – когда просто друг. А эти…
– Понятно: беда в дверь, а друзья за дверь! Все двуличные, все ничтожные. Негодяи! А-а-а! У-у-у!
А Филин не успокаивает, Филин думает. И говорит:
– Сдаётся мне, что у вас, медведей, других друзей и быть не может. Не друзья вам нужны, а угодники. Уж больно вы, медведи, на похвалу слабы. «Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу, кто ты!» Ты, Медведь, тоже Мышь. Только сильная…
Медведь заворчал сердито, скосил страшный глаз, стал кору когтями драть. Но Филин уже не смотрел на него. Филин опять думал.
«Верный друг познаётся в беде, – думал Филин. – Друг в ногах не валяется. Давным-давно это сказано, а вот поди ж ты…»
– Слушай, Медведь! – сказал Филин. – Скажу понятную тебе примету на друга: «Не тот друг, кто мёдом мажет, а тот, кто правду скажет». Понял?
– Ещё бы! – обрадовался Медведь. – Мёд, медок, медовуха… Слаще любой правды!
«Не понял, – сказал про себя Филин и устало закрыл глаза, – Медведь…»
Кто в моем доме живёт?
– Что за миленькое дупло! – вскрикнул Дятел. – Сразу видно: моя работа! Кто-то теперь в нём живёт? Эй, откликнись!
В ответ ни звука. Постучал Дятел носом о порожек дупла. А из дупла – Мышь! Носик острый, глаза навыкате, уши голые. И усы блестят.
– Кто тут стучит – мне спать не даёт?
Дятел отшатнулся:
– Мыши в моём доме завелись! Знал бы – дупло не долбил.
– А я ведь, Дятел, совсем не Мышь. Ты хвост мой видел? Хочешь, хвостик тебе покажу? – И высунула из дупла хвост – пушистый! А у мышей, как известно, хвосты голые.
– Так кто же ты, раз не Мышь? – не верит Дятел.
– Соня я. Садовая соня. Грызун такой.
– Садовая, а в лесу живёшь?
– Где хочу, там и живу.
– Не для тебя я дупло долбил, а для птиц-дуплогнёздников.
– А мне что делать? Я Соня, я спать люблю, а где лучше спать, как не в дупле? Не на земле же валяться, чтобы простуду схватить.
Дятел не знает, что и сказать.
А Соня своё:
– Думаешь, в дуплах твоих одни птицы живут? Проверь! Сама из дупла уйду, если одни птицы.
Полетел Дятел в осинник: там у него больше всего дупел выдолблено. Прицепился к крайнему и закричал:
– Эй, жилец, покажись! Это я, Дятел-домостроитель. Посмотреть хочу, кто в дупле моём поселился.
Высунулось из дупла непонятное – крыло или лоскут? Кожаное что-то, как на спицах распяленное. Что за птица?
– Да не пугайся ты! – стрекочет зверёк. – Я всего лишь Мышка летучая. Спасибо тебе за дупло!
Но Дятел был уже далеко, он в третье дупло стучал. Постучал и насторожился: неизвестно, кто там в дупле притаился!
– Не стучи, не глухая – слышу! – говорят из дупла. – Кто такой?
– А ты кто такая? – Дятел спрашивает. – Бегаешь или летаешь?
– Лазаю я. А ещё бегаю и летаю.
– Ну и жильцы! – ахнул Дятел. – Сони какие-то, похожие на мышей. Мыши какие-то, на птиц похожие. И вот ещё не разбери-пойми – лазает, бегает и летает! И я для таких дупла долбил!
– Не жалей, Дятел, нос – лучше нас пожалей, – слышится из дупла. – Для птиц-дуплогнёздников вывешиваются скворечники и дуплянки, а у нас на тебя вся надежда. А для леса от нас только польза.
– Да назовись ты хоть! – осмелел Дятел. – Или высунись на минутку.
– Ночная я, – глухо слышится из дупла. – Сплю сейчас. Вот вечером прилетай – увидишь. А зовут меня Полетухой, Летучей белкой, а чаще – Летягой. Растопырю лапки, распластаюсь, растяну складочки на боках – и планирую. Всем на удивление!
– Три дупла, а ни одной птицы! – подсчитал Дятел.
Подлетает к четвёртому, хотел прицепиться, а дупло-то… гудит! Сердито гудит: не подходи.
Пчёлы в дупле живут. Так и роятся у входа: туда-сюда, туда-сюда! Из дупла резво и налегке, в дупло тяжело – с пыльцой-обножкой. Теперь их это дупло – попробуй тронь!
Дятел и спрашивать не стал: и так ясно. Не звери, не птицы – насекомые поселились. И тоже не бесполезные: цветы опыляют, мёд собирают. Пусть живут.
– Твоя взяла! – крикнул Дятел Садовой соне. – А я-то думал, что только птиц-дуплогнёздников домами одариваю. А в лесу и другие дуплогнёздники есть. Да какие ещё диковинные: мыши летучие и летучие белки, пчёлы работящие и ленивые сони…
– Может, я и ленивая, – не обиделась Соня, – но дело делаю не хуже других, вредных жуков поедаю. И жильё твоё заслужила.
– Живи! – крикнул Дятел. – Все живите – не жалко, я для всех домики надолблю! – Да как начал стучать – только щепки посыпались. Будет скоро ещё кому-то дупло-квартира. Но кому – пока неизвестно. Пока и сам Дятел о том не знает.
Плясунья
Ну и погодка, чтоб ей ни дна ни покрышки! Дождь, слякоть, холод, прямо – бр-р-р!.. В такую погоду добрый хозяин собаку из дому не выпустит.
Решил и я свою не выпускать. Пусть дома сидит, греется. А сам взял бинокль, оделся потеплее, надвинул на лоб капюшон – и пошёл! Любопытно всё-таки поглядеть, что в такую непогоду зверьё делает.
И только вышел за околицу, вижу – лиса! Мышкует – промышляет мышей. Рыскает по жнивью: спина дугой, голова и хвост к земле – ну чистое коромысло.
Вот легла на брюхо, ушки торчком – и поползла: видно, мышей-полёвок заслышала. Сейчас они то и дело вылезают из норок – собирают себе зерно на зиму.
Вдруг вскинулась лиска всем передом, потом пала передними лапами и носом на землю, рванула – вверх взлетел чёрный комочек. Лиса разинула зубастую пастишку, поймала мышь на лету. И проглотила, даже не разжевав.
Да вдруг и заплясала! Поскакивает на всех четырёх, как на пружинах. То вдруг на одних задних запрыгает, как цирковая собачка: вверх-вниз, вверх-вниз! Хвостом машет, розовый язык от усердия высунула.
Я давно лежу, в бинокль за ней наблюдаю. Ухо у самой земли – слышу, как она лапками топочет. Сам весь в грязи вымазался. А чего она пляшет – не пойму!
В такую погоду только дома сидеть, в тёплой сухой норе! А она вон чего выкомаривает, фокусы какие ногами выделывает!
Надоело мне мокнуть – вскочил я во весь рост. Лиса увидала – тявкнула с испугу. Может, даже язык прикусила. Шасть в кусты – только я её и видел!
Обошёл я жнивьё и, как лиса, всё себе под ноги гляжу. Ничего примечательного: размокшая от дождей земля, порыжелые стебли. Лёг тогда по-лисьему на живот: не увижу ли так чего? Вижу: много мышиных норок. Слышу: в норках мыши пищат. Тогда вскочил я на ноги и давай лисий танец отплясывать! На месте подскакиваю, ногами топочу.
Тут как поскачут из-под земли перепуганные мыши-полёвки! Из стороны в сторону шарахаются, друг с другом сшибаются, пищат пронзительно… Эх, был бы я лисой, так…
Да что тут говорить: понял я, какую охоту испортил лисичке.
Плясала – не баловала, мышей из их норок выгоняла… Был бы у неё тут пир на весь мир!
Оказывается, во какие звериные штучки можно узнать в такую погоду: лисьи пляски! Плюнул бы я на дождь и на холод, пошёл бы других зверей наблюдать, да собаку свою пожалел. Зря её с собой не взял. Скучает, поди, в тепле-то под крышей.
Заяц в штанах
Вылиняли у зайца-беляка задние ноги. Снега ещё нет, а у него ноги белые стали. Будто белые штаны надел. Раньше бурого зайца никто и на поляне не замечал, а теперь он и за кустом сквозит. Всем как бельмо на глазу! В ельник забился – синицы увидели. Окружили и давай пищать:
Того и гляди лиса услышит. Заковылял заяц в осинник. Только под осинкой залёг – сороки увидели! Как затрещат:
– Заяц в штанах, заяц в штанах!
Того и гляди волк услышит. Замелькал заяц в густель. Там ёлку вихрь повалил. Легла ёлка вершиной на пень. Как шалашиком, пень покрыла. Вспрыгнул беляк на пень и притих. «Вот, – думает, – теперь от всех спрятался!»
Шёл по лесу охотник и видит: в самой густели будто глазок на небо сквозит. А какое там небо, если позади лес чёрный. Заглянул охотник в лесной глазок – заяц! Да близко – ружьём ткнуть можно. Ахнул охотник шепотком. А заяц – некуда податься – шасть прямо на охотника!
Отшатнулся охотник, запутался ногами в валежнике и упал. А когда вскочил, только белые штаны заячьи мелькали вдали.
Опять увидели зайца синицы, запищали:
– Заяц в штанах, заяц в штанах!
Сороки увидели, затрещали:
Заяц в штанах, заяц в штанах! И охотник кричит:
– Заяц в штанах!
Вот штаны: ни спрятать, ни переменить, ни сбросить! Хоть бы уж снег поскорей – беспокойству конец.
Синичий запас
Собирать в запас – значит себя спасать. Каждый спасает себя на свой лад. Суслик зерно с полей ворует и прячет в свою нору. Даже особые кладовые роет для ворованного зерна. Водяная крыса забивает отнорки картошкой. До пуда, бывает, натаскает. Сыч на зиму замораживает в дупле, как в холодильнике, мышей и птичек. У одного такого запасливого сыча нашли однажды целых два килограмма лесных мышей! А один горностай сложил в норе пять водяных крыс, семь полёвок, синичку, гадюку, ящерицу, тритона, лягушку и плавунца!
Всё это – на чёрный день.
Запасают как могут, где могут. Все по-разному, но всё для себя: в своей кладовой, в своём дупле, в своей норе.
И только одни весёлые синички-хохлатки собирают запасы совсем не так. Хоть они и весёлые но и у них бывают чёрные дни. И потому запасают они неустанно. Жучок, паучок, муха – годится. Семечко, зёрнышко, ягодка – подойдёт. Нет у них собственных кладовых: ни норок, ни дупел. Была бы удобная трещинка в коре, особенно под сучком, куда не пробьётся ни дождь, ни ветер.
Сотни деревьев, тысячи кладовых. Но разве все их запомнишь?
А их и не надо запоминать: кладовые-то эти для всех! Не всё ли равно, чей запас ты найдёшь: свой или чужой? Ты чей-то склевал, и твой кто-то забрал. Ты для всех, и все для тебя.
Чёрный день всем страшен: всем надо иметь запас. А собирать его можно по-разному. Можно как крыса – только себе. Или как синичка-хохлатка – для себя и для всех.
Какой заяц длины?
Какой заяц длины? Для кого как. Для человека – с берёзовое поленце. А для лисы или собаки заяц длиной километра в два. А то и ещё длиннее! Потому что для них заяц начинается не тогда, когда они его схватят или увидят, а когда учуют заячий след. Короткий след – два-три прыжка – и зверь невелик. А если заяц успел наследить, напетлять, то становится он длиннее самого длинного зверя на земле. Ох как непросто такому в лесу схорониться!
Из всех своих сил старается заяц стать короче. То след в болоте утопит, то прыжком-скидкой надвое его разорвёт. Мечта заячья – стать наконец самим собой, с берёзовое поленце. Живёт и грезит, как бы от своего следа ускакать, спрятаться, как бы его, негодного, укоротить, разорвать, отбросить.
Жизнь у зайца особая. Всем от дождя и метели мало радости, а зайцу они на пользу: след смывают и заметают. И хуже нет для него, когда погода тихая, тёплая: след тогда горячий и запах держится долго. В такую погоду заяц длиннее всего. Куда бы ни спрятался – нет покоя: может, лиса хоть и за два ещё километра, а уже держит тебя за хвост!
Так что трудно сказать, какой заяц длины. В тихую погоду и умный заяц растягивается, а в метель да ливень – и глупый укорачивается.
Что ни день – длина у зайца другая.
И очень редко, когда уж очень здорово повезёт, бывает заяц той длины – с берёзовое поленце, – каким мы его видим. И знают про это все, у кого нос лучше глаз работает. Собаки знают. Лисицы и волки знают. Знайте и вы.
Подводные ежи
Верше, как и в еже, заметнее всего – колючки. Голова, хвост, посредине колючки – вот и весь ёрш. И ещё глаза: лилово-синие, большие, как у лягушки.
Ростом ёрш с мизинчик. А если с указательный палец, то это уже ершовый старик.
Напугали меня эти старики. Плыву и вижу: дно зашевелилось и уставилось на меня точками тёмных глаз. Это ерши – старик к старику! Самих-то незаметно: хвосты, головы, колючки – всё такое же пятнистое, как дно. Видны одни глаза.
Я повис над ершами, свесив ласты. Ерши насторожились. Пугливые вдруг стали падать на дно, выгибаться и нарочно поднимать облачка мути. А сердитые и отважные взъерошили на горбу колючки: не подступись!
Как ястреб над воробьями, стал я кружить над ершовой стаей. Ерши выжидали. Я стал похрипывать в дыхательную трубку. Ерши не испугались. Я вытаращил глаза – им хоть бы что! Тогда я… чуть не сказал: «плюнул на ершей»… Нет, я не плюнул, под водой ведь не плюнешь, а махнул на ершей ластом и поплыл прочь.
Да не тут-то было! От резкого взмаха ластом со дна взмыла и завихрилась муть. Все ерши устремились к ней: ведь вместе с мутью поднялись со дна вкусные червячки и личинки!
Чем быстрее я работал ластами, торопясь уплыть, тем больше поднимал со дна ила. Тучи ила клубились за мной как тёмные грозовые облака. За тучами тянулись стаи ершей.
Отстали ерши только тогда, когда я выплыл на глубину. Но на глубине мне стало не по себе. Я ещё не привык к глубине, это были ведь ещё мои первые шаги под водой.
Дно опускалось всё глубже и глубже. А мне казалось, что я лечу над землёй и взмываю всё выше и выше. Так и хотелось за что-нибудь ухватиться, чтобы не грохнуться с этой высоты!
Я повернул назад.
Вот опять заросли. В зарослях ерши. Вроде и веселей – всё живые души! Ерши-мизинчики плавают вполводы, а старики – на дне. Теперь я нарочно поднял ластами муть. «Старики» и «мизинчики», как воробьи на просо, кинулись на неё. Я уже больше не пугаю ершей: не хриплю в трубку, не таращу на них глаза. Просто смотрю. И поэтому даже самые пугливые больше не падают набок, чтобы поднять со дна муть и спрятаться в ней. А самые сердитые не топорщат колючки на горбах.
Покладистые ребята. Сообразительные!
